Я на всю жизнь почему-то запомнил две сценки из зимы 1976-77.
Мне было три года. Взрослые часто говорили слово «дефицит», это было что-то очевидно плохое и даже страшное. И я решил их напугать. Выбежал в комнату, страшно вращая глазами, и закричал: «Уууу!!! Я — дефицит!» Все очень смеялись и объяснили мне, что такое дефицит.
Как-то той же зимой в дверь позвонила соседка и закричала бабушке: «Лида, в «стекляшке» выкинули фински яйца, я тебе заняла!» Бабушка всё бросила и побежала за финскими яйцами (дело было в Ленинграде).
Происходило всё в квартире дедушки и бабушки в Ленинграде, куда меня родители отправляли из московской коммуналки (пять комнат, мы втроём, соседка с дочерью и занимавшая две комнаты вдова композитора Сидорова майор КГБ в отставке Елена Фёдоровна Иванова, которой её муж посвятил песню «Дружба» («давай пожмём друг другу руки — и в дальний путь на долгие года»); ванной не было, ходили в баню раз в неделю). Ленинградская квартира была трёхкомнатная (16(смежная)+8+8, кухня 4,5, коридорчик, третий этаж без лифта).
Дедушке с бабушкой её как учителям дали в 1964-м на пятерых (они, двое детей и бабушкина мама). По состоянию на зиму 1976/77 в ней жили: дедушка, бабушка, их старший сын, его жена, их 2-летний сын. Бабушка выбила старшему сыну кооперативную квартиру, когда мама была беременна мной. РОНО ходатайствовало, обосновывая это тем, что на такой площади тяжело жить шестерым взрослым, из которых две — молодые жёны, да одна из них ещё и беременна. Поставили в очередь на кооператив, в 1978-м дали возможность купить. Дедушка с бабушкой репетиторствовали, накопили.
Мама в Москве в 1950-60 жила в бараке за занавеской с родителями и младшим братом. Её отправляли в деревню под Переславль-Залесский, она всё время вспоминает, как бабушка читала (что-то церковное, она была дочь дьякона и поэтому образованная) при лучине, а вовсе не при лампочке Ильича. Потом родился третий, и им дали двушку в Марьиной Роще. Когда родители поженились и родился я, они самовольно заняли квартиру напротив, в которой умерла бабка-туберкулёзница, но, конечно, их с ментами выгнали, а жить с пьяным дедушкой, несчастной бабушкой и двумя мамиными братьями они в двухкомнатной квартире со мной-младенцем не хотели. Снимали какую-то комнату в избе, там же в Роще, с огромными крысами. Потом уже нам дали комнату в коммуналке на Пушечной.
Спустя 4 года дом расселили под управление гаражом КГБ, нам дали отдельную двухкомнатную квартиру. Но жить мы там сразу не смогли — не было электричества и воды, с улицы в квартиру были дыры, всё было залито краской (мама отскребала лезвием окна и полы), и мы несколько месяцев прожили в общаге в Лобне у маминой подруги. Это всё в Москве, столице социалистической Родины, при Брежневе.
Чёрную икру я помню при советской власти один раз, меня повели в ресторан «Нева» в 1978-м и мне одному заказали чёрную икру, чтобы я попробовал.
Ну а «бесплатную» советскую медицину я помню хорошо. И хирургию, и терапию, и стоматологию, всё помню. Как бегали в автомат, чтобы вызвать скорую, и она не приезжала, тоже помню. И как мы поехали летом 1986-го к дедушке на малую родину, на границу Орловской, Курской и Брянской областей, и он намахался топором, и ему стало плохо с сердцем. Телефона не было, и пошли дожди, а там ближайшая остановка автобусная в 10 км по распутице, нельзя доехать или дойти, физически. Мы ждали 4 дня, пока перестанет лить, и бабушка молилась всё время, чтобы дед не умер, пока дождь идёт. Потом на запорожце нас вывезли в райцентр.
Ещё помню очереди на югославскую стенку, и гнилой лук в овощном, и как райком комсомола утверждал музыку для школьной дискотеки, и как надо было в обязательном порядке носить стрижку «Школьник», а в шортах взрослому на улицу было нельзя, менты забирали сразу. И как в военкоматах нереальные взятки давали, лишь бы не в Афган.
В общем, такую страну просрали, да. С необыкновенным величием.
vvanya
5 января 2018